Утреннее шоссе - Страница 27

Капитан был профессиональным военным и сразу оценил обстановку. И еще капитан понял, что для полного счастья ему не хватает ситуации, близкой к боевой. Худяков женился только полгода назад и не мог упустить возможности показать жене, каков он в серьезном деле!

3

Бурые капли дождя срывались с карниза и падали на раскрытый зонтик старика Николаева. Ветхая ткань зонтика едва сдерживала воду. Но старик продолжал упрямо сидеть на привычной скамье, отвернув в сторону лицо.

Клямин поставил на асфальт драгоценные портфели и чемодан.

Таксист - парнишка лет двадцати - долго гонял стартер заглохшего двигателя, жалуясь Клямину на то, что начальство на него окрысилось - второй раз он пролетает с получением нового автомобиля. На что Клямин пообещал дать парнишке несколько практических советов - пусть найдет его на досуге. Или позвонит… Паренек черкнул на коробке от сигарет номер телефона Клямина, запустил наконец двигатель и укатил. Клямин направился к своему подъезду. Кажется, впервые за последние дни он ни о чем не думал. Рыжие от дождя стены дома, пустой двор с мокрыми веревками, на одной из которых болталась забытая майка, детская площадка с качелями навевали сонное смирение… И старик сосед продолжал сидеть на скамье, как и пять дней назад. «Может, он преставился и никто этого не замечает? - подумал Клямин. - Даже на шум такси не отреагировал…»

Он хотел окликнуть соседа, но передумал: еще испугается старый…

Клямин сделал несколько шагов и услышал бормотание:

- Вот… Ежели ты зонтик, так не протекай…

- Дед!

- А? - мигом отозвался Николаев.

- Ты с кем это? С зонтиком, что ли?

- С ним. Протекает, мыши проели. - Старик нимало не смутился. - А я тебя видел… От! - Он поднял в сторону руку.

В нише между двумя дождевыми желобами стояло расколотое напольное зеркало. Тусклая его поверхность вбирала в себя весь двор.

- Борисовские выбросили. А я приспособил… Появится жулик - подумает: спит старик. А я все вижу. Хитро?

- Хитро, - согласился Клямин и подумал, что старик совсем уже того, тронулся. - Что ты охраняешь? Машину свою я в гараж отогнал.

- Что охраняю?.. А все охраняю… Мне, Антон, видение было - старуха моя. Пришла и говорит: «Жди меня, явлюся. Рано утром, в дождик. Но в квартиру не войду, во дворе постою»… Все не идет.

Клямина нисколько не смутил смысл сказанного. На какое-то мгновение ему даже показалось, что так и случится. Старик сидел опустив плечи и сложив руки на коленях. Пуговица на хлястике его пальто болталась на последней тоненькой нитке…

Клямин смахнул со скамьи случайный ночной мусор и расположился рядом. Как он ни торопился домой, а теперь вот почему-то медлит.

- Ты б отодвинулся в сторону, дед. Скоро капли пробьют твой зонт насквозь.

- Со стороны зеркала не видать, - просто объяснил старик. - Не пробьют. Мокнет он только, и все.

- Сильный дождь был?

- Всю ночь шустрил. Часа два как присмирел… А мне в собес надо слетать, дело есть.

Они помолчали. Старик шевельнулся, сел поудобнее и притих в ожидании.

- Придет, если обещала, - подбодрил Клямин.

- Придет, - уверенно отозвался старик, - А что это тебя не было видно? Я уж думал - посадили тебя.

- Здрасьте, - оторопел Клямин. - С чего бы вдруг!

- А так.

- Видение, что ли, было?

- Нет. Долго ты не показывался. А куда мог деться такой орел, как ты? - рассуждал старик.

- Всего-то пять дней и не показывался, - обиделся Клямин. - За лекарством тебе ездил.

Старик чуть повернул лицо с давно не бритыми впалыми щеками и молча уставился на Клямина.

- Калган-корень ты просил. Помнишь? Я и привез тебе. Подарок.

Старик молчал. Потом издал губами какой-то звук: не то сплюнул, не то цыкнул.

- А на кой он мне, корень твой? Это Мария просила. Хотела подольше пожить. А мне он - наоборот… Я дни считаю, а ты хочешь притормозить… Выбрось и разотри.

- Ты что, дед?! - негромко и сильно проговорил Клямин. - Я из-за него чуть жизни не лишился, была история…

Конечно, Клямин не забыл, что встретил он корень на рынке случайно и что случайно же вспомнил о давней просьбе стариков соседей. Можно сказать, блажь на него тогда нашла. А вот сейчас…

Клямин грубо отодвинул ногой изящные портфели-«дипломаты», наклонился, ухватил ручку своего чемодана и вскинул его на колени. Щелкнул замком. Чемодан был набит как попало случайным тряпьем, бумагой. Из-под них торчали углы каких-то коробок. Все говорило о торопливом, похожем на бегство отъезде. Руки Клямина беспорядочно перебирали все это барахло, перемешивая его. Наконец он нашел то, что искал. В прозрачном пакете виднелись мышиные хвостики корешков. Он молча сунул пакет прямо под нос старику. Тот покачал головой, глаза его, мутные, с покрасневшими ободками век, смотрели с укором. Старик тронул ладонью напряженную руку Клямина:

- Ты, Антон, уже не маленький, а не понимаешь… И ступай домой. А то она не придет при тебе, застесняется.

- Кто не придет, кто? - зашелся Клямин. - О чем ты болтаешь, старый пень? Умерла она. Два года как умерла. Ты что, рехнулся совсем? Видение ему было! Это ж надо…

Старик помолчал, шевеля губами, словно бы сдерживая слова.

- Знаю, Антон. Я все знаю. Конечно, не придет она… И не кричи так, люди спят. Отвяжись. Надоел уже…

Старик Николаев встряхнул зонтик, отвернулся и уставился в тусклое зеркало. Он всем своим видом показывал, что его здесь уже нет.

Антон взглянул на старика, вернее, на то место, где под черным кругом зонтика торчали ботинки со вздутыми мысками. Он постоял немного, сунул пакетик с корешками в карман брюк, поднял чемодан и портфели и побрел к своему подъезду…